Смутила эта неопределённость здорово. Вроде как пообещал, а вроде, как и сам не вполне уверен.
В ходе общения с рабочими завода «Тулажелдормаш» Владимиру Владимировичу задали вопрос по поводу повышения тарифов ЖКХ, и он на него ответил следующим образом:
Из сказанного понятно, что «наверху» всё возможное сделали для того, чтобы и деньги получить, и предвыборный год недовольством населения не портить.
Для этого одну индексацию с 1 июля 2023 года перенесли на 7 месяцев раньше, на 1 декабря 2022 года, а другую, как и сказал президент, на шесть месяцев позже – с 1 января 2024 года на 1 июля 2024 года.
В результате от повышения тарифов было «расчищено» полтора года, о которых и упомянул президент в разговоре с рабочими, и получено время до президентских выборов, в течение которого «индексации не должно быть», что по идее нас должно вдохновлять и радовать.
Сложно сказать, на что рассчитывали кремлёвские политтехнологи, применив такой незамысловатый приём с переносами индексаций, но что-то подсказывает, что декабрьское повышение люди будут помнить долго, гораздо дольше этих полутора лет.
И ещё интересный момент.
В русском языке, когда прогноз какого-либо события сопровождают фразой «не должно быть», например: «дождя не должно быть», или, «дороже не должно быть», означает, что говорящий не вполне уверен в том, будет ли дождь, и не станет ли дороже, скажем, хлеб в магазине.
В общем, когда говорят«не должно быть», значит это не точно.
Подобная конструкция фразы естественна для просторечия. Однако когда фразу «не должно быть» говорит глава государства, заранее знающий не только все вопросы, которые ему зададут, но и все ответы, заготовленные спичрайтерами, можно предположить, что эта неопределённость озвучена не случайно.
Может быть, конечно, и случайно, но нас за последние десятилетия приучили сомневаться в обещаниях и гарантиях.
Мы же все хорошо помним, как 27 сентября 2005 года в ходе Прямой линии Путин заявлял:
«Я против увеличения сроков пенсионного возраста. И пока я президент, такого решения принято не будет. И вообще считаю, что у нас нет необходимости повышать срок выхода на пенсию».
Сказано тогда было всё чётко и определённо, а вышло-то совсем по-другому. Через два года уже двадцатилетний юбилей этому обещанию будем отмечать. Поэтому и смущает нынешняя неопределённость.
