Я хочу вернуться в советскую столовку на углу, чтобы съесть вкуснейшую «хлебную» котлету с хрустящей корочкой и гарниром из дико кислой тушёной квашеной капусты, вместо не имеющего срока годности фаст-фуда.
Я хочу прийти в кинотеатр, и следить за перипетиями сюжета фильма в полной тишине, а не под оглушающий хруст попкорна, несущийся из непрерывно жующих ртов, и без разговоров за спиной во весь голос.
Я хочу включить телевизор и увидеть детей поющих детские песни, а не детей в вульгарном взрослом макияже, которые поют песни о любви. Не к маме, разумеется.
Я сижу в ванне, смотрю на полку с «нивеями» и «палмоливами», и не могу понять, почему здесь именно они.
У меня всегда были густые волосы, и никогда не было перхоти, даже когда я мыл голову советским «Малахитом» в бутылочках или «Яичным» в тюбиках.
Тогда зачем и кто меня заставил покупать «нивеи» и «палмоливы», если их разница с тем же советским шампунем «Малахит» только в форме бутылки и консистенции.
Результат-то один и тот же.
Я хочу вернуться в мир, где был нужен, и у меня было всё, что нужно мне. Реально нужно, а не навязано. Так должно быть. Это правильно.
И пусть мне кричат, что я отсталый старик, хотя до него мне ещё очень далеко, но я не понимаю, когда в новостях рассказали, что многие москвичи испытали сильный стресс и даже впали в депрессию из-за ухода «Макдональдса».
Причем не из-за исчезновения булки с котлетой, которая как раз никуда не делась, а из-за того, что исчезнет само слово McDonald’s и логотип.
Знаете, как это называется? Это называется фетишизм.
Товарный знак McDonald’s для части наших людей превратился в объект поклонения, пользуясь которым ты якобы приобщаешься к миру избранных.
И это происходит с молодым поколением.
А ведь именно это поколение ухахатывалось со старших, когда те им рассказывали, что покупали джинсы со знаменитым лейблом за целую зарплату и терли их кирпичами, что бы выглядеть не просто стильно, а круто.
Это происходит с молодёжью, которая ещё вчера снисходительно ухмылялась над дефицитом жвачки и кока-колы в СССР, штопаными колготками, клееными лаком для ногтей лентами магнитофонных кассет, которые, кстати, тоже были собственного производства.
Они не понимают, что теперь ничем не отличаются от нас, «стариков».
Они не понимают, что не «трава была зеленее», а время было другое. Лучше.
И самое главное, они не могут поверить, что мы в море дефицита, без биг-маков и айфонов могли быть счастливы.
Не верят, потому что сами несчастливы уже только от того, что с бумажного пакета для котлеты исчезнет надпись McDonald’s.
В провинции, вообще не знали, что такое «кока-кола» и «фанта» до конца 80-х, но никогда не заморачивались на этот счёт.
Потому что настоящее счастье, а оно у нас было настоящим, в настоящей свободе и независимости, в возможности по-настоящему выражать свою индивидуальность.
Теми же знаниями, творчеством, спортивными успехами.
То, что сейчас повторяют, «будь собой», «ты один такой» – не что иное, как уловка, делающая человека частью огромной однородной массы людей, которые одинаково мыслят, и одинаково поступают.
А как же иначе, ведь «быть собой» модно у всех, значит, приходится быть как все.
Посмотрите рекламные ролики для молодых. Они принципиально одинаковые, с одинаковыми лицами и словами.
Их общая суть – ты должен иметь то, ты должен иметь это.
И когда дети, подростки, юноши и девушки по какой-то причине не могут получить того, что как им внушают, они должны иметь, они становятся несчастными.
И это неправильный жизни ход.
А мы были счастливыми. Пока у нас не выбили почву из под ног. Не хочется верить, что мы последние из счастливых.
