В Санкт-Петербурге завершился 25-й Международный экономический форум. В нем приняли участие представители 127 стран и 85 регионов России. Большая часть зарубежных гостей прибыла на форум из азиатских и арабских государств. Тем не менее, несмотря на введенные санкции, в «Экспоцентре», где проходили сессии, были замечены представители бизнеса из Франции, Италии, Канады и США. Настоящий фурор произвело появление делегации от правительства талибов (организация запрещена в России) из Афганистана. Они принимали участие в ПМЭФ впервые в истории этого мероприятия, равно как и главы ЛНР и ДНР. Однако больше всего форум запомнился противоречиями между представителями экономического блока правительства, их старанием найти поводы для оптимизма, которого все меньше, и спорами о том, кто же должен спасать экономику страны — власти или бизнес. О главных дискуссиях ПМЭФ-2022 — в материале «RuNews».
Фото: ПМЭФ-2022.
Шок и трепет девалютизации
Юбилейный экономический форум проходил в самых сложных условиях за всю его четвертьвековую историю: мероприятие состоялось на фоне беспрецедентных санкций, по объему которых Россия уже обогнала главных мировых «терпил», КНДР и Иран, вместе взятых. Причем основной удар пришелся на финансовый и нефтегазовый секторы, поэтому много внимания в обсуждениях было уделено рублю, валютному регулированию и сырьевому рынку. Но красной линией через все дискуссии форума проходила тема, подчеркнутая затем в выступлении президента Путина, — обеспечение экономического суверенитета.
Много шума наделало в этой связи заявление главы Минфина Антона Силуанова, который предложил пересадить чиновников на «Лады». Он подчеркнул, что в изменившихся условиях самое главное для бизнеса — это чтобы была возможность продать произведенный товар, и государство обеспечит работу предприятий так, чтобы оно было устойчивым и имело перспективы. Глава Комитета Госдумы по бюджету и налогам Андрей Макаров, который взял на себя на форуме роль «модератора-провокатора», со своей стороны, поинтересовался, готово ли государство принимать риски по реализации этих товаров и покупать их, если они окажутся невостребованными. Вот тогда-то глава Минфина и предложил «пересадить работников государственных на «Лады».
Председатель Банка России Эльвира Набиуллина также подчеркнула, что бизнесу нужно переориентироваться с экспорта на внутренний рынок. «Внешние условия изменились надолго, если не навсегда, — отметила она. — Мы как страна на текущий момент теряем участие в международном разделении труда, потому что экспорт у нас с дисконтом, импорт — с премией». По мнению главы ЦБ РФ, если на выручку от экспорта не покупаются импортные товары, то нужно думать о том, что значительная часть производства должна работать на внутренний рынок, при этом в процессе структурной перестройки Россия может столкнуться с «технической деградацией». В сложившихся условиях, однако, регулятор не считает необходимым специально ослаблять рубль. При текущих валютных ограничениях курс должен оставаться плавающим, заявила Набиуллина. Доллар и евро при этом ни конфисковать, ни запрещать в России не будут. Граждане могут не беспокоиться и о сохранности своих валютных вкладов. Правда, речь идет только о тех депозитах, которые были сделаны давно и чей срок еще не истек, так как Центробанк взял курс на «аккуратную девалютизацию» сбережений. Такой вывод можно сделать из заявлений первого зампреда ЦБ РФ Владимира Чистюхина, который выступал на ПМЭФ вслед за своим руководителем. Если клиенты банков захотят открыть новые счета, пусть даже в экзотических ранее китайском юане или эмиратском дирхаме, банкам следует «отпугнуть» таких людей отрицательными ставками по валютным вкладам. «То, что образуется новое, — да, вот тут возможно устанавливать совершенно новые ограничения, — рекомендовал Чистюхин. — Не принимай новые вклады, не продлевай вклады, когда они закончились, не развивай линейку в других иностранных валютах, по разным причинам устанавливай какие-то комиссии, новые ставки дополнительные».
Рублевая крепость
Вообще-то рублю досталось от высоких лиц на ПМЭФ по полной. Только ленивый не указал на его «переукрепленность». Главной проблемой для отечественной экономики в текущем году станет риск излишнего укрепления рубля к доллару, заявил глава Минэкономразвития Максим Решетников. «Формируется новый пакет вызовов для экономики — в первую очередь это рубль, который чрезмерно укрепился, и он создает проблемы и для наших экспортеров, и для импортеров», — отметил министр.
А первый вице-премьер Андрей Белоусов назвал рубль «слишком крепким». «55–60 рублей за доллар — это слишком крепкий курс. Тем более на фоне дефляции и высоких процентных ставок», — отметил он, добавив, что оптимальным и комфортным для российской промышленности был бы курс от 70 до 80 рублей за доллар.
Экспортеры наперебой заявляли, что с нынешним аномально высоким курсом они работать не могут. Переориентация на другие рынки (Африку, Латинскую Америку) для них тоже не вариант, потому что «экономика не сходится». Они просили Банк России отменить валютные ограничения и любыми путями стерилизовать избыток долларов и евро, поступающих в страну. Но финансовые власти дали понять, что все возможности влиять на курс уже исчерпаны. Сейчас именно предприниматели должны быстрее выстраивать новые логистические цепочки и большим объемом закупить импорт. «А без импорта курс рубля вниз не пойдет, ЦБ с этим сделать ничего не может», — разъяснил самым непонятливым глава Сбербанка Герман Греф.
Кто в ответе за перестройку?
Спор о том, на чьи плечи должна лечь священная обязанность по спасению российской экономики, заиграл новыми красками в ходе уже ставшего традиционным для ПМЭФ делового завтрака, организованного Сбербанком. «Хозяин» мероприятия Греф отметил, что на страны, которые ввели санкции против России, приходится 56% российского экспорта и 51% импорта. «Это угроза для 15% ВВП страны», — оценил он риски, добавив, что если ничего не делать, то возврат экономики к уровням 2021 года может занять «до десяти лет».
Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы и вдохновили участников на целую россыпь ярких заявлений. Министр экономического развития Максим Решетников попросил «ответить для себя на вопрос», какую экономику в России строят, и подтвердить приверженность принципам последних 20 лет. «Если подтвердим, тогда будет понятно, что не надо с импортозамещением пытаться государству залезать в каждую отрасль, в каждую технологию и пытаться бизнесу все просубсидировать, — сказал он. — Давайте создадим условия для реального бизнеса, не будем ему мешать, и тогда все пойдет».
Заместитель председателя правительства Дмитрий Чернышенко сначала резко заявил, что Россия попала в колониальную «технологическую зависимость от Запада», причем сделала это добровольно, а затем указал, что на этом самом Западе 70% инвестиций в исследования и разработку делает бизнес, а в России, наоборот, государство. «Государство у нас сейчас не очень качественный заказчик, я имею в виду гражданский сектор», — отметил он.
В то же время с отечественных предпринимателей сейчас взятки гладки. По мнению бизнес-омбудсмена Бориса Титова, им сейчас не до стратегий. Российский бизнес сейчас «мыслит неделями». «Многим лишь бы просто не умереть, — парировал он упреки правительственных чиновников. — По нашим опросам, санкциями затронули 87% предприятий: разрыв цепочек поставок, сложности с международными расчетами и другие проблемы».
Ну а «провокатор» Макаров напомнил, что в России уже прошла программа модернизации с 2014 по 2021 год, а воз и ныне там. «Что мы получили? — поинтересовался он. — Нам объясняют, что все выполнено, все по плану. А планы-то были: мы поднимали локализацию до 20%, 21%. Мне нравилось, как давали баллы за то, что у нас увеличилась локализация: привезли станок из Китая, покрасили — у нас локализация».
Мечтаний много — денег мало
На реализацию крупных проектов — хоть от государства, хоть от бизнеса — в любом случае нужны деньги. Но Минфин распределять их может крайне аккуратно в условиях санкций. «Очень много предложений мечтателей, а реальность совершенно другая, — заявил Силуанов. — И когда формируешь бюджет, то это конкретные цифры, они должны иметь баланс, и баланс должен сходиться. Поэтому всех хочу призвать к реальности. Всем сестрам по серьгам не получится, потому что ресурсы ограничены».
А раз Минфин так строг в распределении, то очевидно возникают мысли о стимуляции экономики через эмиссию — запуск печатного станка. Тем более что этим приемом не брезгуют нынче ведущие в экономическом отношении государства мира. Но здесь ЦБ опасается за инфляцию. Зампредседателя Банка России Алексей Заботкин, отвечая на вопрос, существует ли возможность дополнительной эмиссии денег, например для реализации крупных инфраструктурных проектов, без риска последующей инфляции, прямо сказал, что такого варианта нет. Политика количественного смягчения, когда Центробанк скупает на долговом рынке гособлигации, обеспечивая приток денег в экономику, возможна только когда другие методы стимулирования экономики исчерпаны. Так, ФРС США за счет количественного смягчения, перед этим полностью исчерпав возможности по снижению ключевой ставки, дошедшей до нуля, предотвратили глубокую дефляцию, привел пример зампред ЦБ. В России нет такой опасности. «У нас о риске дефляции речь не идет, пока у нас рост цен год к году — 16,7%, — отметил Заботкин. — Пространство для того, чтобы калибровать денежно-кредитную политику через стандартные меры, а именно механизм ключевой ставки, пока остается достаточно значительным».
С этим посылом категорически не согласился Максим Решетников. «У нас пятую неделю подряд дефляция, давайте возьмем месячные данные, майскую инфляцию, пересчитанную в годовые темпы, — 1,6% уровень инфляции», — указал министр. Он добавил, что сейчас Россия сползает в дефляционную спираль, поэтому в ведомстве рассчитывают на продолжение тренда на снижение ключевой ставки, которую ранее задал ЦБ.
Свою лепту в финансовую повестку ПМЭФ внес и глава «Газпрома» Алексей Миллер, который заявил о замене Бреттон-вудской системы (установленной после «отвязки» доллара от эквивалентного стандарта в золоте и «царствующей» в настоящее время) новым глобальным «сырьевым контуром», так как ее институты генерируют инфляцию, ставят во главу угла деньги, а не товар.
Как с такими спорами правительство собирается реализовывать планы президента Владимира Путина, который предписал экономике стать высокотехнологичной, — загадка. Помимо формулирования принципов российской финансовой политики, которая имеет ряд отличительных черт (макроэкономическая стабильность, социальная справедливость, открытость для сотрудничества) и противопоставляется опыту ЕС и США, одной из ключевых тем выступления президента стало импортозамещение. Возникшие из-за санкций проблемы компаний с оборудованием и комплектующими названы новыми возможностями для отечественного бизнеса. Но как эти возможности конкретно будут реализовываться, когда идут постоянные споры не только между властями и бизнесом, но даже внутри финансового блока правительства, неясно.
Конечно, слышать и наблюдать воочию столкновение мнений первых лиц российской экономики на площадке юбилейного форума было крайне занимательно. Но помимо интереса они рождали и серьезное чувство тревоги. Хорошо бы России иметь четкий экономический план развития — если не изначально, то хотя бы при приближении к эпицентру финансового шторма, в который попала страна. Однако сейчас его нет, что и доказал ПМЭФ.
Санкт-Петербург — Москва.
