В августе 1998 года в России произошёл дефолт. Он стал следствием того, что государство фактически не имело больших запасов денег и поэтому было вынуждено занимать их в больших количествах и под большой процент как у иностранных правительств и инвесторов, так и у собственного народа. Закончилось это всё предсказуемым крахом и неспособностью властей расплатиться по коротким государственным облигациям. Владимир Путин, который в то время уже входил в круг политической элиты России, очень хорошо усвоил этот урок и вот уже на протяжении больше 20 лет всячески избегает повторения дефолта.
Если наш президент действительно чего-то боится, то это нового 1998 года. Именно по этой причине — потому, что он хорошо помнит, что означает финансовая несостоятельность государства, ещё с 2004 года он с подачи Алексея Кудрина и Германа Грефа создал пресловутый Стабилизационный фонд. В него начали попадать излишки доходов от продажи российских углеводородов за рубеж. Отсечка, после которой деньги должны были идти в кубышку, регулировалась бюджетным правилом. Оно гласило, что если цены на нефть превышают заранее установленный показатель, то деньги сберегаются в этом фонде.
Однако, только на создании Стабфонда Путин не остановился. В попытках обезопасить себя от малейшей вероятности повторения дефолта 1998 года он поставил во главу угла вообще всей государственной политики именно макроэкономическую стабильность. В неё входят такие важнейшие аспекты как низкая инфляция, высокая процентная ставка, низкая безработица и, конечно же, обязательный профицит бюджета с практически полнейшим отсутствием внешнего государственного долга. Иными словами, для Путина стала идеей фикс сделать так, чтобы у России были огромные денежные запасы и чтобы у неё не было обязательств перед другими странами.
И он этого добился. За последние 20 с небольшим лет, который управляет Россией Путин, у нас никогда не было высокой инфляции, условно говоря, выше 20%, у нас никогда не было высокой безработицы, чтобы она была выше 10%. Ключевая ставка никогда не было низкой — не ниже 5%. Ну а федеральный бюджет у нас вообще всегда профицитный. Такой высокий уровень макроэкономической стабильности — это прямое следствие того, что Путин боится повторения дефолта 1998 года и в целом того, в какой-то момент у государства не окажется денег для выполнения всех социальных обязательств по уплате зарплат и пенсий всем российским гражданам.
Это боязнь Путина, безусловно, сдало из России страну с поистине очень внушительным запасом прочности, так что нас очень трудно теперь взять вообще любыми санкциями. Однако, у такого подхода Путина оказался и один существенный минус — это невозможность быстрого прорывного и скачкообразного развития. Несмотря на все его разговоры о нужности некого рывка, в той макроэкономической системе, которую он выстроил с 2004 года никаких резких движений не может быть просто по умолчанию. Так что, если Путин хочет перейти к быстрому развитию экономики, ему придётся начать вливать деньги в экономику, а не копить их в ФНБ.
